Решил щенок: "Все! Я уже большой. Пойду путешествовать по родному краю!” Решил и сделал.

Шел он, шел и зашел в лес. Идет по тропинке, куцым хвостиком помахивает, по сторонам поглядывает. Вдруг затрещали кусты, из чащи навстречу щенку выскочил олененок.

Испугался щенок, задрожал, хвостик поджал и жалобно заскулил: "Не ешь меня, большой зверь! Я такой маленький!”

"Ты что? — удивился олененок. — Не бойся меня, я и сам боюсь! И не съем я тебя. Мы, олени, едим только листья и траву”.

"Да? — прошептал щенок, у которого от страха голос пропал. — Но ведь ты такой большой, как наш пес Барбос. А Барбос — сердитый пес!”

"Я большой? — опять удивился олененок. — Я еще маленький, у меня рожки еще совсем крошечные, только начали расти. Мама говорит, что я еще ребенок!”

"И я маленький! И меня мама называет ребенком! — радостно затявкал щенок, а когда успокоился, спросил: —

А разве маленькие бывают такими большими?”

"Как бы это тебе объяснить? — нерешительно начал олененок. — Это просто у тебя ноги короче, чем у меня, а у меня шея длиннее и туловище крупнее. Понятно?”

"Понятно!” — медленно протянул щенок, хотя ему стало совсем ничего не понятно.

Пошел щенок дальше. Идет, ругает олененка: "Вот какой! Совсем меня запутал! Как же так получается? Я маленький — я ребенок. Это понятно. Но ведь он же большой? И ноги у него длинные, и шея длинная, он даже выше Барбоса будет, а говорит, что он тоже ребенок! Может, он меня обманул? Зачем?”

Вдруг в траве что-то зашевелилось. Замер малыш, во все глаза смотрит в траву, ничего нет. "Видно, показалось!” — успокоил себя щенок. Только он хотел идти дальше, а в траве опять что-то непонятное зашевелилось, да как хлопнется! Перед самым носом малыша уселась лягушка. Щенок от неожиданности подскочил на месте, а потом грозно, как Барбос, прорычал: "Как ты смеешь, такая маленькая, пугать больших!”

"Ква-ква-ква! — засмеялась лягушка. — Щенок, он и есть щенок, да еще такой крохотный!”

"Ну нет! — запротестовал щенок. — Это ты маленькая, а я большой!”

"Милый малыш! — назидательно сказала лягушка. — Ты только начинаешь жить, я же взрослая лягушка. Поучись-ка ты, дружок, уважать старших!” Сказала и неторопливо поскакала своей дорогой.

Щенок даже головой замотал: "Лягушка такая маленькая — а взрослая, я такой большой — а ребенок? А олененок? Он

еще больше лягушки — и тоже ребенок! Совсем я запутался. Кто же мне все объяснит? Мама! Конечно, мама! Она все знает!”

Щенок со всех ног бросился домой. Бежал-бежал, добежал до дома, но у крыльца навстречу ему выскочила мыш-ка-норушка, сама маленькая, глазки — бусинки, ножки короткие, хвостик длинный.

"Мышка! — жалобно всхлипнул щенок. — Я совсем запутался! Ты такая маленькая, крохотная, признайся, ты взрослая мышь или мышонок — маленький ребенок?”

"Ой! — пискнула мышь. — Я спешу, но так уж и быть, помогу тебе. Только прежде посмотри по сторонам: нет ли поблизости кошки?”

"Нет, нигде нет! Растолкуй мне все по порядку!” — радостно завилял малыш хвостиком.

Забралась мышка на высокий пенек, уселась на задние лапки и торжественно объявила: "Все не так просто. У меня есть детки-мышата, я взрослая мышь. Нас, взрослых, иногда называют большими. И это, сам понимаешь, совсем не зависит от роста. А вот ты — маленький ребенок, потому что у тебя есть мама, но своих деток еще нет. Детей тоже не совсем точно, хотя и довольно часто, называют маленькими, что также не зависит от их роста. Так-то, малыш!” — пискнула мышка и поспешно юркнула под крыльцо, почуяв поблизости кошку.

"Ну что, все думаешь?” — важно шагая мимо, спросила кошка.

"Думаю!” — честно признался щенок. Уж очень много нового ему рассказала мышь.